Быстрый переезд. Часть 2.
- Вы! Должны! За электроэнергию! За проживание! Я тут посчитала, можете проверить. – Женщина затрясла какими-то бумагами, затем протянула их мне.
Мне сразу все стало ясно. Зверева сходила в «Мосэнерго», где ей распечатали на принтере сумму к оплате на сегодняшний день.
А что такое квитанция? Кусок бумаги без отметок. Кто угодно может дома у себя надрочить, простите, настрочить таких бумаг сколько влезет. В квитанции, презентованной мне Галиной Васильевной, значилась сумма около 4 000 руб.
Уезжали мы 11 ноября. Последний оплаченный период был с 15 сентября по 14 октября. Сумма, которую мы отсудили у пенсионерки, частично покрывала стоимость аренды с октября до дня нашего отъезда включительно.
Логика бедной больной женщины была проста, как наивный расчет Евгения Сизова, когда тот предлагал мне забрать заявление, отправленное Генеральному директору ЗАО «Связной Логистика». С 14 октября по 13 ноября стоимость аренды должна была составить 25 000 рублей. Стоимость аренды одного дня составляла 25 000 / 31 = 806 рублей
А за период с 14 октября по 11 ноября 806*29= 23 300. В суде нам присудили 18 200, Зверева вычла эту сумму из 23 300 , а затем выставила мне счет на 5 100 руб.
В сумме с втюхнутыми мне квитанциями – 9 100 руб. И это при том, что дама отказывалась возвращать нам залог, всячески выкабенивалась, вынудила судиться с ней, тратить на это время и ресурсы. Судье врала и согласилась вернуть мне деньги лишь после того, как суд ее к тому вынудил.
И вот старуха пожелала, чтобы я запросто выплатил ей сумму, запрашиваемую по прихоти. Ну не сумела эта лошара признать свое поражение, неприподъемным для нее оказался тот факт, что суд она проиграла и теперь должна. Не ей должны, как она полагала все свои 67 лет, а она должна.
Это пугало пожилую женщину не из-за ее бедности или немощи. Это был крах привычного для нее уклада, при котором все заливали пенсионерку слезами сострадания, несли ей купюры и прочие блага по первому требованию. Прежде эта схема работала без перебоев и тут впервые не подействовала.
Входную дверь женщина запирала с целью шантажа и вымогания денег. Для нее было привычно выбивать из людей то, что, как она думала, ей причиталось.
Я сообщил Галине Васильевне, что не имею времени разбираться в достоверности бумажек, но если бы нам дали день-другой на подготовку к переезду, я бы смог проанализировать ее требования.
- Вы дадите нам два-три дня на переезд?
- Нет.
- Тогда, увы, у меня нет времени перепроверять ваши расчеты.
Зверева какое-то время гундосила, а затем была отправлена для отстаивания своей точки зрения в Нагатинский районный суд, после чего выставлена из квартиры. Мы же продолжили сбор вещей.
Около 22:00 явился участковый милиционер. Убедившись, что мы уезжаем, он заслушал жалобу госпожи Зверевой на то, что я не оплатил по ее квитанции электроэнергию. Про неоплаченное проживание она вопила с начала лета до наступления холодов и совершенно заебала этим участкового (вспомните, как она отказалась получать деньги.) Однако ее ор оказался лживым. И сейчас у пенсионерки не хватило нахальства продолжить нытье о мнимых долгах за аренду.
Андрей Михайлович поинтересовался оплатой электроэнергии, я его заверил, что все оплачено, а квитанции во время переезда найти маловероятно.
Он улыбнулся и ушел.
Погрузку вещей мы закончили около 02:00. После ухода участкового Галина Васильевна сидела в общем коридоре у нашей двери то засыпая, то пробуждаясь. Ее лицо выражало горечь и необъятное страдание, глаза были полны слез. Казалось, перед тобой сидит человек, только что похоронивший под завалами разрушенной избы всю свою семью вместе с документами и деньгами. Трудно было узнать в этой скорбящей, потрепанной старушке обеспеченную, наглую женщину, привыкшую всех строить и везде лезть.
До сих пор не могу поверить, что так можно было убиваться из-за разлада мошеннической схемы по выманиванию не самой крупной суммы денег. Что так мог биться головой об стену человек, отнюдь не живущий за гранью нищеты.
(И ладно б тебе не дали того, что по праву полагается. Но тут-то ты решила поступить плохо, а не вышло. Радовалась бы, что душу чернить не придется.)
Но в момент, когда мы выносили последние вещи, Зверева изменилась до неузнаваемости. Слезы ее высохли, а выражение лица приобрело типичную наглость, претенциозность и злобную тяжесть. Бодрость охватила женщину, и она забегала по квартире, как молодой сайгак.
Однако ни одно парнокопытное не удирает от хищника, настигающего свою жертву, с той скоростью, с какой скакала Галина Васильевна по квартире в поисках забытых мною вещей: коробки от принтера, веника, продуктов в холодильнике. К тому же я забыл вынести мусорное ведро. А если б поковырять пальцем под ободком унитаза, после чего начать этот палец облизывать, наверняка можно было бы подхватить кишечную инфекцию. Вот в таком ужасном состоянии мы оставили квартиру.
Зверева завыла. Собственно, коробку, веник и продукты я выброшу, сделаю ей одолжение, это не сложно.
Но Галине Васильевне нужно было другое. Не вещи мои, которые я с трудом удерживал в руках, вынести. Ей хотелось в грубой форме приказать мне нечто, что я бы не медля выполнил, словно признав ее правоту и превосходство. А она бы в довершение нашего сотрудничества облила меня дерьмом и всячески смешала б с грязью, зная, что видимся мы в последний раз и это сойдет ей с рук.
Но она ошибалась.
И в том, что я сделаю все так, как она мне велела в хамской форме.
И в том, что мы больше не увидимся.
Когда я стоял на площадке у лифта и пытался запихнуть мешки в мусоропровод, Галина Васильевна торчала у железной двери, которую закрывала перед моим отъездом, и извергала оскорбления.
Замерев на минуту, я сказал, глядя ей в глаза:
- Вы должны быть мне благодарны, что я выкидываю этот мусор, который выбрасывать не обязан. Это одолжение с моей стороны и снисходительное к вам отношение. Вы же этого совсем не оценили. Вы ведете себя непозволительным образом, думая, что я буду продолжать этим заниматься. Но ничего подобного. Сейчас я оставлю здесь этот хлам и уйду, а ты его вынесешь в уличный контейнер. Ночью. А потом возьмешь свой веник и подметешь тут.
Я швырнул пакеты на пол и принялся спускаться по лестнице вниз; тотчас раздался крик бессилия пожилой хамки. Вопли стихали по мере того как я отдалялся от злополучной квартиры.
Выйдя из подъезда, я расплатился с грузчиками и попросил их подержать наши вещи в автомобиле в течение завтрашнего дня. Нас отвезли к метро «Коломенская», в ТЦ «Гвоздь» мы купили закуску и «Martini», после чего заселились в гостиницу.
Назавтра нам предстояло снять квартиру.
Продолжение следует...
Читать далее ->>